Les dames du temps présent / par Léon Zitrone
"JOURS DE FRANCE" novembre 1966 №626
Annie Girardot avec sa fille Giulia dans les années 60
Léon Zitrone (Petrograd 1914 -- Levallois-Perret 1995), journaliste français, est arrivé en France à l'âge de six ans, avec sa famille fuyant le communisme. Léon Zitrone apprend rapidement le français -- dont la maîtrise et la richesse d'expression contribueront à faire sa réputation. Après des études de droit et chimie, il entre à la Radiodiffusion française à Paris (1948), à la direction des émissions vers étranger servi par sa connaissance du russe, sa langue maternelle, mais aussi de l'anglais et l'allemand. En 1959 il passe à la télévision naissante, où il ne tarde pas à obtenir d'emblée un vif succès, grâce à sa bonhomie de bon aloi, sa voix chaude au timbre particulier et son ecxellente diction. Il présentera le Journal télévisé de 1961 à 1975 (sur la première chaîne), sera grand reporter en 1975-1976 (Antenne 2), puis présentera de nouveau le "20 heures" de 1976 à 1981.
1967, Léon Zitrone joue lui-même dans "Vivre pour vivre"
de Claude Lelouch. В 1967 году Леон Зитрон сыграл самого себя в фильме Клода Лелуша "Жить, чтобы жить"
Le talent de Léon Zitrone pour les aspects les plus divers du journalisme lui fait commenter avec bonheur des reportages télévisés relevant aussi bien de la rubrique mondaine -- mariages princiers, visites de chefs d'Etat, funérailles de personnalités -- que du sport (courses de chevaux, patinages artistique); il présente sans discrimination les défilés du 14 Juillet et des jeux télévisés ("intervilles")...
Egalement homme de radio, il présente le journal parlé de RTL en 1975-1976 et participe avec verve à une émission satirique, "Les Grosses Têtes".
Très actif jusqu'à sa mort, Léon Zitrone a laissé dans son métier le souvenir d'un excellent professionnel. Son autobiographie est parue sous le titre "Big Léon" (1989), son amical surnom. Encyclopedie Larousse
Французский журналист Леон Зитрон (Петроград 1914 -- Леваллуа-Перре 1965) приехал во Францию будучи шестилетним ребёнком вместе со своей семьёй, бежавшей от коммунистического режима в Советской России. Он быстро выучил французский язык, мастерство и совершенство владения которым в дальнейшем создало ему репутацию.
Талант Леона Зитрона в самых разных областях журналистики позволял ему с одинаковым успехом комментировать светскую хронику -- свадьбы членов королевских фамилий, визиты глав государств, похороны -- и спортивные соревнования (скачки, фигурное катание), он с равным мастерством представлял праздничные марши 14 июля и телевизионные игры.
Будучи также человеком радио, он вёл журнал на RTL в 1975-76 гг. и с воодушевлением участвовал в сатирической передаче "Мания величия". Будучи очень активным до самой своей кончины, Леон Зитрон оставил о себе память как о блестящем профессионале в своей области. В 1989 г. выпустил автобиографию "Большой Лев" (таким было его дружеское прозвище). Энциклопедия Лярусс
Современницы / Рубрика Леона Зитрона
"JOURS DE FRANCE" ноябрь 1966 №626
"Каждый вечер, признаётся мне Анни Жирардо, когда часы бьют восемь или девять, меня охватывает тревога. Ком подступает к горлу. В стенах моего дома я чувствую себя подавленной и мне абсолютно необходимо выйти, всё равно куда, в любом состоянии, даже если я больна гриппом. С самой ранней юности я испытывала этот страх вечера, с которым никогда не могла справиться. Это тем более странно, если учесть, что я скорее домоседка. Днём я люблю быть дома. Утром я отправляюсь на рынок: в Париже в пригород Сан-Антуан, в Риме -- в улочки за площадью Венеции. Мы там живём как раз в том месте, где был храм Аполлона. Затем я прихожу домой, счастливая своим возвращением, и день проходит спокойно. Но внезапно, когда приходит вечер, тревога, перед которой я чувствую себя беззащитной, возвращается. Может быть, я стала актрисой ещё и по этой причине? Конечно, я не подчиняю свою жизнь только тому, чтобы избежать чувства тревоги, я хотела профессию, которая забирала бы меня из дома вплоть до полуночи, и театральная карьера выглядела ещё и как избавление. Впрочем, до сих пор, в периоды, когда я не играю, каждый вечер я избегаю дома. Время моего ухода немного разное в Париже и Риме. В Париже, по правде говоря, я предпочитаю обедать и ужинать дома, и следовательно, ухожу после ужина. А в Риме безумное желание выйти на улицу посещает меня ещё до того, как мы садимся за стол."
Анни Жирардо, Ренато и Джулия Сальватори на лыжном курорте Кортина д'Амеццо, 1966.
Перед тем, как мне ответить, Анни спокойно экзаменует меня; она оценивает: пойму ли я должным образом её ответ? Похоже на то, что экзамен был благосклонно принят, и она разом извергает:
-- Но я откопала идеального мужа! Он ещё больше, чем я, любит куда-нибудь выходить, это за ним, из нас двоих, дверь захлопывается быстрее, это он первый спешит, особенно в Риме, присоединиться к нашим приятелям. Впрочем, в маленьких чудесных римских бистро всегда заканчиваешь тем, что оказываешься "в банде".
-- Вы живёте больше в Париже или в Риме?
-- Недостаточно в Париже и недостаточно в Риме. Если я в Париже, значит я работаю, играю. Если в Риме -- значит ничего не делаю... или отправляюсь на море или в горы.
-- Вы предпочитаете Францию или Италию?
-- Я француженка, поэтому через какой-то промежуток времени я начинаю нуждаться в Париже до крика. У меня возникает физическая потребность в том, чтобы вернуться туда и начать дышать "моим воздухом". Допустим, было бы идеально, если бы мой муж смог бы жить со со мной в Париже постоянно. Но это не более, чем мечта -- по крайней мере на сегодняшний момент. Ренато до сих пор пользуется огромным успехом у своей итальянской публики. Сейчас он снимается у Блазетти и лишь на короткое время успевает заскочить в Париж, чтобы повидаться со мной, поэтому, как только ошейник работы разжимается, в Рим бросаюсь я. Я полностью адаптировалась к итальянской жизни, впрочем, я вышла замуж за Ренато Сальватори лишь через два года после нашего знакомства. Я знала, на что иду, и понимала, что придётся себя делить.
-- В итоге вы французская актриса, но итальянская жена. Не чувствуете ли вы себя временами разорванной на части?
-- Разорванной? Звучит немного грубо, но, на самом деле, если моё тело здесь, на сцене, то моё сердце там: там человек, которого я люблю... К счастью, со мной моя дочь. Ей четыре года.
-- Вы растите её на двух языках?
-- Конечно. Сейчас она лучше говорит по-итальянски, чем по-французски, потому что у неё итальянская няня. Но я разговариваю с ней на французском, и она мне по-французски отвечает. Мы приехали в сентябре, она пошла в детский сад рядом с площадью Вогезов, где мы живём. Там рядом с ней французские малыши,и, поскольку она не дурочка, то осознала сразу же, что если она не сменит язык, никто её не поймёт. Но мужчина её жизни в настоящий момент -- это красивый итальянец, её отец.
-- Несколько месяцев назад я вас видел всех троих на Стационе Термине, римском вокзале, куда вы пришли встречать вашу Джулию. Ренато посадил её себе на плечи и огромными скачками лавировал между пассажирами и почтовыми мешками.Чувствовалось, что он был ужасно горд нести таким способом свою дочь, и что, вновь обретя ребёнка, он позабыл обо всём на свете.
-- Я хорошо помню этот момент, говорит Анни. Любовь отца и дочери бесконечна. Как-то раз -- Джулии тогда был год -- нам её принесли, когда мы, мой муж и я, были ещё в постели. Отец и дочь рассмеялись, и между ними мгновенно возникло что-то похожее на чудесное сообщничество. В какой-то момент Ренато посмотрел на неё с такой интенсивностью любви, что у меня появилось желание на цыпочках удалиться из комнаты, было странное чувство, что, оставшись, я помешаю им. Это было незабываемо.
-- У вас только один ребёнок?
-- Увы, да.
-- Но ведь это только вы принимаете решение -- заводить ли ещё детей?
-- Это не так легко, как может показаться на первый взгляд. Прежде всего, у меня нет возможности расширить нашу маленькую квартиру на площади Вогезов. Я её замысливала как любовное гнёздышко. Рождение Джулии вызвало необходимость сделать в квартире ремонт, который, в этом старом доме, длится бесконечно. Переместить радиатор -- уже проблема. Кое-какую мебель приходится переправлять через окна, поскольку лестницы у нас очень узкие.
После рождения малышки был год непрерывного ремонта, и вся эта волокита приводила меня в бешенство. Где бы я разместила второго ребёнка? Уже сейчас я должна предпринимать тысячу предосторожностей, чтобы не разбудить дочь, которая очень чутко спит; когда я привожу друзей, мне всё время приходится прикладывать палец к губам. Второй ребёнок вызвал бы новые проблемы, не считая многомесячного перерыва в моей работе. Однако я имею право надеяться на то, что следующая постановка в Париже будет наконец-то иметь успех.
-- Мне не нравится это "наконец-то", дорогая Анни. Каждый вечер в спектакле "Одна в ночи", который идёт в театре Эдуарда Седьмого, вы играете с триумфальным успехом.
Анни Жирардо отвечает мне абсолютно трезво и жёстко:
-- Я предпочла бы меньший успех для меня и больший для пьесы. Я не понимаю, почему публика её немного игнорирует. Как вы её находите?
Анни Жирардо в спектакле "Одна в ночи", 1966г.
Annie Girardot dans "Seule dans la nuit", 1966
-- Кстати, а что вы думаете об Анни Жирардо?
Другая бы удивилась, а эта умница -- нет. Она включается в игру моментально, с готовностью, способной сбить с толку.
-- Анни Жирардо? Да так, она немного простушечка, но она мне нравится. В моих действиях, в том, как я строю свою жизнь, я -- ясная. Я думаю, что синее -- это синее, белое -- белое, что не надо маскироваться, иначе вы притворяетесь. Эта простота восприятия порою толкает меня на ошибки и невольные глупости, так как меня часто принимают за ту, кем я не являюсь. В любом случае я робкая и немного холодная.
Холодная? Похоже на правду. Мы болтаем в течение получаса, сидя совсем близко друг к другу, я чувствую запах шерсти её свитера, смешанный с ароматом "эспрессо", который она для меня приготовила, но между нами пока нет очарования "атмосферы". Я пугаю её? Тогда я пойду в другом направлении.
-- А Жирардо как актриса?
-- Я не имею права об этом судить. Я думаю, однако, что я "настоящая". Это не слишком самоуверенно -- так говорить? И, кроме того, я не боюсь рисковать. Поэтому, если роль, которая меня соблазняет, не приносит в конечном итоге ожидаемого успеха, то злиться приходится только на саму себя.
-- В самом начале вашей карьеры казалось, что вы не предназначены для драматических ролей. Каждый чувствовал, что ваш талант выходит далеко за рамки обычного, но в консерватории у вас был приз за классическую комедию в "Трактирщице" Гольдони, которая редко используется в конкурсе выпускников, а в современном разделе вы представили текст, который был уже на грани стиля "кабаре".
-- Я скажу вам больше -- в годы учёбы в консерватории я была шутихой, той, что смешит друзей во время занятий. Мольеровская субретка, Дорина из "Тартюфа". Потом я провела три года в Комеди Франсез, с 1954 по 1957. Но к тому моменту, когда меня собрались сделать сосьетером [пайщиком, постоянным и равноправным членом труппы -- прим. пер.], я не выдержала. Я не хотела заниматься этим двадцать лет. Я слишком люблю свободу и у меня есть вкус к риску. В любом случае, Жан Мейер в противовес всеобщему мнению и предсказаниям вроде: "Жирардо? Только смешить и умеет", способствовал моему дебюту в "Пишущей машинке" Кокто, спектакле, который действительно сделал мне имя. Потом я сыграла "Идиотку" на Бульварах, но я уже думала о других ролях -- Антигоне -- той, что Ануя и той, что Софокла, Гермионе Андромака, и мне только что предложили для фестиваля в Сарла сыграть "Тартюф", но не Дорину, слава небесам: я буду Эльмирой.
Анни Жирардо и Жан-Пьер Кассель в спектакле "Идиотка", 1960г.
Annie Girardot et Jean-Pierre Cassel dans "L'Idiote", 1960
Какой регистр... А в "Дне черепахи", я вспоминаю, что она танцевала, она пела, она играла одновременно десять ролей. Спустя месяц Жирардо воплотила потерянную пьющую женщину в "Трёх комнатах на Манхэттене". Перевоплощения Жирардо невероятны. И всё это, не создавая впечатления, что она делает слишком много, не форсируя талант. В чем секрет этой непринуждённости?
-- Она больше кажущаяся, чем реальная. Я могу быть разрушена страхом, как любая другая актриса. Но перед спектаклем я не зацикливаюсь на ненужных проблемах: "Буду ли я хороша этим вечером? Как нужно сегодня играть? " Я выхожу на сцену, мой партнёр передо мной, с правой стороны сцены. Следует реплика, связь устанавливается и так по цепочке. Этого достаточно, чтобы быть правдивой. Страх возвращается только после ухода со сцены.
-- А в повседневной жизни, если не считать вашей боязни 20 часов, вам свойственна повышенная тревожность?
-- О, да! Гроза, например, меня пугает. Я закрываюсь, запираю ставни в ожидании опасности. Но как только она разражается, я перестаю бояться и остаюсь спокойной на всём её протяжении.
-- Опасаетесь ли вы критики? Готье, Пуаро-Дельпеш, Дютур?
-- Нет, я нахожу её полезной. Актёр не господь-бог, он может ошибаться.
-- Вы бросаетесь к газетам на следующее утро после генеральной?
-- Я не столь тщеславна, хотя раньше во мне это было. Впрочем, давайте договоримся, я читаю газету каждый день, поэтому почему бы мне её не прочесть на следующее утро после дня J? [Анни Жирардо имеет ввиду вечер генеральной, либо премьеру, а вообще "jour J" - это во Франции название дня начала высадки союзников в Нормандии в 1944 г. -- прим. пер.] Впрочем, у меня есть шестое чувство. С момента закрытия занавеса я уже знаю и чувствую, что скажет критика. Конкретно в этом пункте я редко ошибаюсь.
-- У вас есть недостатки?
-- Может быть, я недостаточно уделяю внимания самой себе.
-- Как проходят ваши дни?
-- Как только появляется возможность, я иду в кино, я это обожаю. В мюзик-холл, на спектакль -- никогда не смогу всем этим насытиться до конца. По утрам я занимаюсь домом. Готовлю сама, после того, как схожу на рынок. Я очень рано научилась готовить -- в семь лет. Мы с мамой жили при госпиталях, она была акушеркой. Кухня для больных, как правило, очень посредственная. Мне такого не хотелось. Вот я и научилась управляться с плитой и готовила для себя и для мамы. Я знаю французскую кухню, и, само собой, итальянскую. Слушайте, я стала прямо-таки специалистом по макаронам. В Италии вовсе недостаточно бросить их в кипящую воду и ждать. Итальянцы едят макароны, приготовленные сотнями разных способов, и, каждый раз, в ресторане, я выспрашиваю рецепт в подробностях, запоминаю, а потом ввожу в практику. Спагетти с тунцом -- это восхитительно вкусно; недавно я открыла для себя великолепие спагетти с салатом из свежих помидоров...
Анни Жирардо и Ренато Сальватори на отдыхе в Форте-дей-Марми, октябрь 1961г.
Annie Girardot et Renato Salvatori, Forte dei Marmi, octobre 1961
Как это неожиданно...я обрёл свою "атмосферу" с Анни Жирардо, обратившись к самым повседневным вещам. Я-то намеревался говорить с ней о Расине о Пиранделло, д'Ануццио и Сартре. Однако мы оказались в теме спагетти, и, осмелюсь сказать, дело пошло на лад...
-- Вы слишком много курите, Анни.
-- Точно. Я обожала "Житан", но они слишком сильные. Поскольку я много играю, много говорю, курение обостряет проблемы со связками. Я хотела бросить, но не получилось. Ну и тогда я перешла на итальянские "Национале". Они тёмные, но лёгкие.
-- Вы пьёте?
-- Обожаю вино, особенно красное. Но меня от него тут же клонит в сон. Когда мне его предлагают во время ужина, я отвечаю: "С радостью, но потом я сразу же усну на четверть часика. Если вам это не покажется неудобным, налейте стаканчик, иначе --нет."
Необыкновенная Анни... Каждый ответ ясный, искренний и живой. Эта женщина, ручаюсь вам, не подделка, это существо из плоти и крови. Другая бы умолчала о своих проблемах с горлом или склонности уснуть за столом, но не она!
-- Что вы готовите нового?
-- Мне предложили "Шесть персонажей в поисках автора" Пиранделло. Это соблазнительно, но я отказалась. Режиссёр -- Лукино Висконти. Я обожаю с ним работать, и он друг. Но я уже сделала с ним "Двое на качелях", "Рокко и его братья" и "После грехопадения". Я не хочу, чтобы обо мне говорили, что я добиваюсь успеха лишь с одним определённым режиссёром. Я французская актриса, играю на французском, и есть великие режиссёры во Франции. Я хочу во что бы то ни стало избежать, чтобы меня рассматривали как нечто оторванное от Франции. Это было бы слишком несправедливо. Увы! Востребованность уходит так быстро... Итак, я отказала Висконти, и теперь я на перепутье...
Тень сомнения, неожиданная тяжесть, тонкая завеса сожаления, появившаяся будто по недосмотру, повисла в воздухе. Что означало это "перепутье"?
-- Если бы я к себе прислушивалась... У меня безумное желание найти прибежище в Риме, бросившись в объятия мужа. Я замужняя женщина и мне хорошо только с ним. Впрочем, он настаивает на том, чтобы я вернулась. Но не будет ли это сдачей позиций перед творческим невезением в Париже? Мне сейчас невероятно нужна удача, чтобы сделать здесь большую роль.
Тень сомнения, неожиданная тяжесть, тонкая завеса сожаления, появившаяся будто по недосмотру, повисла в воздухе. Что означало это "перепутье"?
-- Если бы я к себе прислушивалась... У меня безумное желание найти прибежище в Риме, бросившись в объятия мужа. Я замужняя женщина и мне хорошо только с ним. Впрочем, он настаивает на том, чтобы я вернулась. Но не будет ли это сдачей позиций перед творческим невезением в Париже? Мне сейчас невероятно нужна удача, чтобы сделать здесь большую роль.
Клод Лелуш
Claude Lelouch
Как раз вчера, и вы будете первым, кому я это рассказала, у меня появился шанс. Меня вызвал Клод Лелуш. Я очень люблю его фильм "Мужчина и женщина". Он мне ничего не пообещал, он ограничился тем, что сказал мне: "Попробуйте. Я буду делать пробы с несколькими актрисами, и я не могу гарантировать, что приглашу на роль именно вас. Рискните. Я даже не хочу, чтобы вы прочли вашу роль, и чтобы вы знали сценарий. Я хочу, чтобы вы мне произнесли для остроты открытия одно и ту же фразу три раза.
При этих словах Анни встаёт. Отходит, возвращается. День клонится к вечеру, а дома на площади Вогезов не образец освещённости. Может быть, возвращается время этой повседневной тревоги? Я должен закончить беседу?
Нет! Анни Жирардо склоняется к доверительности и она продолжает:
-- Он попросил меня сказать: "Мы женаты. Мне тридцать лет, и у нас нет ребёнка..."
-- Но для какого фильма? По чьему сценарию?
-- Мне это неизвестно. Я узнала лишь, что речь идёт об очень несчастливой супружеской паре, которая не преуспела в своей любви и теперь расстаётся.
-- И? Что вы сделали?
-- Я произнесла эту фразу. Произнесла её тяжело. Я подождала. Потом Лелуш попросил повторить её в более позитивной манере. Я сделала это. И после этого (и я до сих пор не оправилась от удивления), он попросил меня произнести всё это легкомысленно, как констатацию факта: "Ну всё, довольно, хватит! Нет малыша? Тем лучше!" И я проговорила фразу в таком тоне.
-- Но каково решение Лелуша? Вы будете играть эту странную роль, из которой вам известна всего одна фраза?
-- Я в неведении и я жду. Если он возьмёт меня, я знаю, я чувствую, что в моей судьбе произойдёт что-то очень важное.
Маленькая девочка, проснувшаяся в смежной комнате, что-то напевала. Анни Жирардо должна была уступить место мадам Сальватори. Но что-то было упущено в этом интервью, чего-то ему не хватало. Почему при воспоминании об одной простой фразе Анни показалась такой взволнованной?
-- Из трёх способов подачи этой фразы, какой вы прочувствовали лучше всего? В каком чувствовали себя наиболее естественно?
И вновь Анни Жирардо не соизволила притвориться.
-- Тяжёлый тон, тот, что наиболее натурален, когда вы несчастливы...
Вот оно! Молодая женщина продолжала:
-- Да, я была, или, скорее, мы были несчастливы. Это было не так долго. Но солнце снова засияло после того, как мы достигли пределов страданий.
Она молчала, её дыхание с какого-то момента участилось, но потом она задышала глубоко, как для того, чтобы разогнать миазмы. Я подумал, что мне стоило проделать весь этот долгий путь, чтобы понять, что тревога не всегда ждёт восьми часов вечера, и что у неё может быть точное название...
Анни Жирардо поняла, что я понял. Когда я уходил, она уточнила:
-- Теперь больше нет опасности. Наша любовь стала лучше, чище, она получила новое дыхание. Мы чудесно уверенны друг в друге, и поэтому я молю небеса, чтобы Лелуш сказал мне, что берёт меня на роль: я не буду испытывать никаких угрызений совести, никакого опасения, что остаюсь в Париже для долгой работы.
Когда я вышел на площадь Вогезов, в сквере щебетали дети. Я послушал их, а потом яростно взялся за руль своей маленькой машины и помчался к своим.
Л.З.
Анни Жирардо в фильме Клода Лелуша "Жить, чтобы жить" 1967
Annie Girardot dans "Vivre pour vivre" de Claude Lelouch. 1967
